Как развивались события на Куликовом поле? Кто позвал людей в Дом профсоюзов? Как и почему загорелось здание?
А про план идти на Куликово поле все забыли?
Не совсем так. Ряд признаков указывает на то, что отдельные участники событий все–таки планировали следовать изначальному плану и снести палаточный лагерь «куликовцев» после того, как события на Греческой перешли в фазу позиционных боёв.
Так, около 16:15 подчинённый Немировского, начальник управления ОГА по вопросам взаимодействия с правоохранительными органами Игорь Болянский, несколько раз звонит руководителю «Самообороны» Гуменюку и то ли предлагает, то ли требует от него направить «самообороновцев» на Куликово поле.
Вскоре после этого звонка (около 16:20) «Самооборона» покидает Греческую и направляется вниз по улице Бунина — предположительно, в сторону Куликова поля. Однако около 16:30 они останавливаются и поворачивают обратно: по всей видимости, именно в это время к ним поступает информация о гибели Бирюкова и госпитализации тяжело раненного Иванова. В этой ситуации покинуть поле боя для активистов не представляется возможным. Операция по разгону Куликова поля откладывается до конца боёв на Греческой.
Да и потом данная операция проходит совсем не по плану: вместо небольшой хорошо организованной группы активистов, лагерь громит огромная и плохо управляемая толпа, к тому же одержимая жаждой мести за погибших и раненых товарищей. К тому же «куликовцы», в т. ч. и вернувшиеся с Греческой площади, оказывают ожесточённое сопротивление — в частности, бросают камни, бутылки с зажигательной смесью из Дома профсоюзов, а некоторые даже ведут оттуда огонь из огнестрельного оружия.
Именно поэтому финальная часть событий также проходит совсем не по плану: вместо «образцово–показательного», бескровного сноса палаточного городка, происходят события, приведшие к смерти 42 человек.
Кто решил, что «куликовцы» должны занять Дом профсоюзов?
Этот вопрос нередко муссируется сторонниками «Евромайдана» во вполне определённом духе: он предполагает наличие неких «кукловодов», злонамеренно загнавших людей с Куликова поля в Дом профсоюзов на верную смерть. Однако эта трактовка событий в принципе не выдерживает никакой критики просто по той причине, что сам по себе заход людей в Дом профсоюзов ещё не создавал никакой угрозы их жизни. Более того, человеку действительно свойственно рассматривать здания как укрытия на случай опасности.
Да и вообще, пытаться анализировать ситуацию на Куликовом поле с точки зрения некоего единого плана и замысла не вполне правильно: события там также развивались достаточно хаотично, а решения принимались весьма спонтанно.
Так, в течение дня с Куликова поля отправляются несколько групп подкреплений в центр Одессы, где как раз идут напряжённые бои. Часть этих групп, столкнувшись с блокирующими подходы к Греческой отрядами «майдановцев», значительно превосходящих их числом, отступают. Другие всё–таки умудряются прорваться на Греческую и принять участие в столкновениях. Примечательно, что руководитель «Народной дружины» Артём Давидченко всячески отговаривает соратников от похода в центр города (это зафиксировано на видео). По одной из версий, Артём Давидченко в курсе «николаевского сценария» и даже состоит в сговоре с его организаторами. Его задача якобы заключается в том, чтобы максимально очистить Куликово поле от активистов в тот момент, когда туда прибудут «евромайдановцы», чтобы избежать жертв. Именно к такому выводу, в частности, пришли члены «Группы 2 мая».
Сам Артём Давидченко, впрочем, категорически отрицает существование подобного сговора. Впрочем, было бы скорее странно, если бы он сознался в чём–то подобном.
Ближе к 18:00 на Куликово поле начинают прибывать группы активистов, принимавших участие в боях на Греческой, но сумевших вырваться из окружения. Многие из них ранены и находятся под сильным впечатлением от происходящего.
Члены «Православной дружины» (под руководством Юрия Трофимова — соратника находящегося в Москве Валерия Каурова) предлагают использовать Дом профсоюзов для того, чтобы укрыть там находящиеся в лагере иконы и другие культовые предметы. Их предложение поддерживают, попутно решают спрятать в здании также наиболее ценное имущество из палаточного городка.
Сначала принимается решение оборонять палаточный лагерь целиком. Активисты пытаются перегородить Куликово поле баррикадой из подручных средств, имеющихся в лагере. Почти сразу становится ясно, что из этой затеи ничего не выйдет: для создания столь массивной баррикады материалов явно не хватит. Тогда принимается компромиссное решение: построить баррикаду на крыльце Дома профсоюзов, бросив основной лагерь на произвол судьбы.
Тот же Артём Давидченко, а также некоторые другие лидеры Куликова поля, включая Ростислава Барду и Алексея Албу, пытаются отговорить соратников от планов использовать здание для обороны и предлагают просто разойтись с Куликова поля. Однако их не слышат: в здании укрывают женщин и пожилых людей, баррикаду у входа в здание усиливают баррикадой в центральном вестибюле.
Внутрь здания передают пакеты с камнями, которыми предполагается забрасывать штурмующих здание «евромайдановцев».
Видную роль в руководстве этими действиями принимает вышеупомянутый Юрий Трофимов и его соратники по «Православной дружине». Фактически, если попытаться назвать человека, который «заводил людей в здание», то это будет именно Трофимов. Впрочем, как мы уже говорили выше, сама постановка вопроса таким образом является изрядным преувеличением.
Что делали «евромайдановцы» на Куликовом поле?
Около 18:30 дежуривший по соседству с Куликовым полем наряд милиции получает приказ покинуть место событий и выдвинуться в сторону Греческой площади. Стоит отметить, что в этом приказе нет никакого смысла: основные события там уже закончились, присутствие дополнительных сил милиции там бесполезно.
Этот приказ — одно из самых странных событий в истории 2 мая. Отметим, что даже «николаевский сценарий» предусматривал присутствие на месте сотрудников правоохранительных органов для предотвращения эксцессов. Но их отзывают. Ещё одно свидетельство того, что если правоохранители и участвовали в некоем сценарии, то это не был сценарий в пользу Немировского.
Около 19:30 на Куликовом поле появляются передовые отряды «евромайдановцев» и футбольных фанатов. Активисты Куликова поля занимают оборону у входа в Дом профсоюзов.
Пока одни «евромайдановцы» громят лагерь на Куликовом поле, другие сразу начинают пытаться проникнуть в здание. По словам ряда участников событий, они хотели добраться до засевших в здании «сепаратистов», которых они винили в смерти своих товарищей на Греческой. Сегодня эти «евромайдановцы» утверждают, что планировали лишь обезвредить «сепаратистов» и сдать их в руки милиции. Вполне возможно, что тогда они рассуждали несколько иначе.
Первая линия обороны — баррикада на крыльце Дома профсоюзов — выстаивает всего несколько минут: под плотным градом камней «куликовцы» отступают внутрь здания. Здесь они оказываются неуязвимы для прямых атак, «евромайдановцы» не могут быстро прорвать их оборону и отправляются на поиски других входов. Так, одна группа проникает во внутренний двор здания, но дверь, ведущая внутрь здания, закрыта и заблокирована. Другая выламывает дверь бокового входа со стороны улицы Семинарской. Ворвавшись в Дом профсоюзов, они принимаются выламывать двери в закрытые кабинеты, надеясь обнаружить там запершихся «сепаратистов».
Однако «куликовцев» в этой части здания практически нет. Небольшая группа активистов, отправившаяся в левое крыло здания, после небольшой стычки отступает в его центральную часть.
В это время находящиеся возле центрального входа активисты решают попытаться поджечь защищающую вход в здание баррикаду. Им это удаётся.
То есть здание подожгли специально?
В том, что пожар в Доме профсоюзов был результатом целенаправленных действий, не может быть никаких сомнений: на видео видно, как активисты бросают бутылки с зажигательной смесью, а также горящую покрышку.
В их действиях усматривается то, что правоохранители назвали бы умыслом на поджог. При этом помешать действиям поджигателей никто не пытается.
Вопрос заключается лишь в том, понимали ли активисты всю тяжесть последствий своих действий? То есть предполагали ли они, что разжигают пожар, в котором погибнут десятки людей? Ответить на этот вопрос однозначно затруднительно: сегодня участники тех событий категорически отвергают подобные обвинения, но что ещё им остается говорить? С другой стороны, есть знаменитое видео, на котором один из погромщиков заявляет, что им «придётся сжечь здание вместе с людьми».
Скорее всего, как и всегда, когда речь идёт о большой и разнородной группе людей, мотивы участников событий разнятся. Если одни вообще не занимались поджогом здания, ограничившись уничтожением палаточного городка, то другие хотели всё–таки добраться до «сепаратистов» и планировали с этой целью то ли уничтожить огнём баррикаду у входа, то ли попытаться «выкурить» её защитников. В то же время (и вышеупомянутое видео об этом свидетельствует) среди нападающих были и те, кто не только допускал, но и всерьёз рассматривал возможность физического уничтожения огнём укрывшихся в здании людей — по крайней мере, в тот момент.
Как горел Дом профсоюзов?
Вопреки распространённым заблуждениям, лишь небольшая часть Дома профсоюзов была реально охвачена огнём — на самом деле настоящий пожар бушевал лишь в вестибюле здания, где располагалась пресловутая баррикада.
Детальный осмотр здания, в котором принимал участие и автор этих строк, не выявил других явных очагов возгорания. В частности, не соответствует истине официальная версия правоохранительных органов, согласно которой огонь возник в одном из кабинетов в правой части Дома профсоюзов. Кроме того, вместе с членами «Группы 2 мая» я осмотрел и кабинет в центральной части здания, ставший известным благодаря тому, что на одном из видео зафиксирована вспышка пламени, как кажется, изнутри кабинета.
Результаты осмотра однозначны: внутри кабинета ничего не горело, а вспышка, видимо, является отражением языков пламени от догорающих снаружи палаток (у этого объяснения есть свои недостатки, но оно лучшее из всех имеющихся).
Признаки существования незначительных очагов возгорания замечены на центральной лестнице здания, однако эти очаги, по всей видимости, носили вторичный характер — то есть огонь здесь возник не сам по себе, а в процессе развития «основного» пожара в вестибюле.
Следует подчеркнуть: возникший пожар, имевший высокую степень локализации, можно было запросто потушить, особенно на начальном этапе. Если бы сотрудники ГСЧС оперативно отреагировали на поступавшие с Куликова поля сообщения о пожаре, то тяжких последствий можно было бы легко избежать. Однако пожарные долго не ехали.
По имеющейся информации, глава областного ГСЧС Владимир Боделан отдал подчинённым указание не отправлять технику на Куликово поле без его личного приказа. Почему он отдал такое распоряжение? Сам Боделан уверял: боялся за жизни подчинённых. Однако только ли это его удерживало? И можно ли исключать, что Боделан, как и другие высокопоставленные чиновники, знал о готовящемся сценарии и получил указание не вмешиваться в события, так как никто не думал, что жечь будут не только палатки, но и Дом профсоюзов?
Более того, на начальном этапе пожар могли бы без проблем потушить и сами обороняющие здание «куликовцы» — и они пытались это сделать, используя огнетушители. Если бы штатная система пожаротушения, включавшая пожарные гидранты и т. п., работала, то им это удалось бы. Однако вода в гидрантах отсутствовала. Не было её и в обычном водопроводе. Кто её отключил — до сих пор не известно: все возможные виновники отрицают свою вину. Но что ещё им остаётся сегодня делать?
Однако почему локальный пожар привёл к стольким смертям? Разгадка — в «двухэтапном» характере развития пожара. Подробнее о нем можно прочитать здесь, но мы коротко повторим основные характерные моменты.
Центральный вестибюль Дома профсоюзов напоминал печь, в которой горит огонь, а центральная лестница здания сыграла роль печной трубы, по которой уносится наружу поток горячего воздуха и продуктов горения. Но суть в том, что так было не с самого начала: в первые минуты развития пожара лестница не играла роли дымовой трубы, дым почти равномерно заполнил здание и свободно выходил через имеющиеся отверстия в окнах и т. п.
С подобной ситуацией сталкиваются многие из тех, у кого имеется не самым удачным образом сконструированная печь. В дымоходе часто возникают воздушные пробки — массы холодного (относительно) воздуха, препятствующие установлению тяги. Для того чтобы устранить пробку, воздух в дымоходе следует прогреть.
Так вот, на начальном этапе пожара холодный воздух на лестнице играл роль этой самой воздушной пробки. Способствовал этому также ветер, дувший в тыльную сторону здания и задувавший продукты горения вовнутрь. По этой причине первые 10-15 минут пожара возле окон на лестничных пролётах образовалась своего рода «зона комфорта»: воздух здесь был свежее, чем в целом по зданию, почти равномерно заполненному дымом. Именно поэтому здесь скопились многие из тех, кто находился внутри здания и, в частности, до начала пожара оборонял центральный вход.
Однако горящий в вестибюле огонь постепенно прогревает воздух на лестнице, и около 19:55 воздушная пробка оказывается пробита. Устанавливается тяга: продукты горения интенсивно поднимаются вверх вдоль лестницы, по лифтовым шахтам и иным каналам, выходя наружу через разбитые окна в задней части лестницы. Параллельно с этим в очаг возгорания через центральный вход в здание, сыгравший роль поддувала, интенсивно поступает свежий воздух. Пожар становится более интенсивным, выделение тепла и продуктов горения резко и существенно увеличивается.
«Зона комфорта» в районе лестницы за считанные секунды превращается в «зону смерти»: температура воздуха возрастает до 200, 300 и даже 600 градусов Цельсия (в районе конвекционных каналов вроде лифтовых шахт и т. д.). Об этом можно судить и по характеру повреждения здания — деревянных перил лестницы, подоконников и т. п. К тому же этот раскалённый воздух перенасыщен дымом, угарным газом и ядовитыми продуктами горения, которые теперь не расходятся по зданию свободно, а в концентрированном виде устремляются именно по «дымовой трубе».
В итоге люди, спасавшиеся от дыма на лестнице, почти мгновенно оказались в условиях, выжить в которых долгое время было практически невозможно. Многие погибли сразу, получив массивные ожоги тела и дыхательных путей. Другие предпочли выпрыгнуть из окон горящего здания — для многих из них этот прыжок также оказался смертельным. Некоторым, находившимся на границе «зоны смерти», удалось покинуть её в полубессознательном состоянии: впоследствии они окажутся в больницах с ожогами и отравлениями угарным газом и продуктами горения.